Мы сразу договорились с Олегом КАТРЕНКО, учителем истории и обществознания академической гимназии №56, вошедшим в пятерку Всероссийского конкурса «Учитель года России – 2015», что «ни слова про недавний конкурс». Не потому, что не хочется вспоминать. А потому, что воспоминаниям и впечатлениям, как хорошему чаю, нужно настояться. Они, как и чай, через время станут крепче и приобретут тот особый волшебный аромат, которым будет приправлен данный отрезок жизни.

В заключенном между нами соглашении, инициированном Олегом, были несомненная логика и дальновидность. Можно даже сказать, философское предвидение, свойственное большинству историков. Наверное, только им дарована эта удивительная способность подняться «над» и заглянуть «за», чтобы объяснить то, что происходит здесь и сейчас. Поэтому странным было бы не задать Олегу вопрос о близком соседстве истории и философии.

— Я согласен с тем, что практически каждый историк немного, а может даже во многом, философ, и история, конечно же, дает возможность взглянуть на вещи со стороны. Причем это не просто взгляд со стороны, но и понимание сущности многих явлений и процессов, с которыми ты и общество в целом сталкиваются сегодня, то есть понимание истоков: что, как, почему, зачем. Историк имеет возможность все видеть в динамике. Будущие социологи, политологи тогда утверждали, что историк способен взглянуть на явления глубже, понять их смысл не так, как понимает, например, политолог. Тот может выстроить систему в рамках уже существующей, а историк может понять причину возникновения данной системы и увидеть, как она развивалась в движении. Поэтому историк в какой-то степени и политолог, и социолог, ведь он занимается вопросами политической и социальной жизни, которая относится к тому или иному историческому периоду. Допустим, если я изучал историю антропологии детства, то не мог бы найти ответы на вопросы, если бы работал в отрыве от социальной действительности, политической структуры общества в определенных временных периодах. Так, если касаться темы антропологии детства, то оказывается, что терминология, которой мы сегодня пользуемся в семейном обиходе, была терминологией политической жизни и имела свою специфику в отношениях между великими князьями Киевской Руси.

Ответ Олега, как в лучших исторических традициях, в свою очередь явил на свет новый вопрос: не может же склонность путешествовать во времени проявиться в человеке ни с того ни с сего? Разве для этого не нужны предпосылки?

Нужны, вновь соглашается наш герой и, чтобы это стало наглядным, приглашает отправиться в экскурсию по детству. Ведь хочешь не хочешь, а именно там наши истоки, наши последующие высоты, дороги и мечты. Впрочем, для того чтобы стать тем, кем мы являемся ныне, одного детства мало, нужны личностные особенности. В случае с Олегом это была изначальная склонность к анализу, желание понять первопричину, докопаться до сути. В нем всегда жила эта заветная формула любого исследователя: «Подожди, давай начнем все сначала». У каждого она начинает работать в той области, которой человек интересуется. Кто-то погружается в технику, кто-то — в литературу, кто-то — в природный мир. А Олег выбрал прошлое и сделал его источником познания настоящего и будущего. В детстве это было увлечение историческими романами, прежде всего рассказывающими о Древней Руси. Затем увлечение переросло в интерес исследовательского порядка, когда уже хочется не просто читать беллетристику, а возникает желание приникнуть к источникам, понять, как берется информация, как она вычленяется из того или другого исторического документа, на основании чего делаются те или иные выводы. В конце концов исследовательский интерес трансформировался в научный интерес с желанием выстроить свою концепцию, свою теорию.

— Олег, а почему именно Древняя Русь?

— Во-первых, потому что это начало государства Российского, и там закладывались основы. Если мы взглянем на особенности, до сих пор существующие в политической жизни страны, то корнями они все равно уходят в древность. Многие вопросы, связанные с XIX, XX веками, понять невозможно, если не знать изначальной истории.

А во-вторых, такая привязанность не только на уровне рационального восприятия, но и на уровне некоей очарованности. Если нет очарованности, то нет любви, а нет любви, то не нужно этим заниматься: ничего хорошего не получится.

— А у самого в детстве не возникало желания написать рассказ на историческую тему?

Олег сначала искренне смеется, а потом отвечает:

— Нет, я всегда объективно оценивал свои возможности по части написания художественного произведения. Если бы даже попытался, то ничего значительнее пародии не создал бы. Я не могу художественно рассказывать об историческом событии, я люблю основательность. Помнится, когда писал курсовые и дипломные работы, то настолько сильно углублялся в изучение этого вопроса, что объем моей работы достигал 200 страниц. Мой научный руководитель всегда деликатно спрашивала: «Вы знаете, чем отличается гениальный скульптор от остальных? — И через паузу говорила: — Гениальный отсекает все лишнее».

Но энтузиазм, особенно энтузиазм журналиста, такая штука, которую не задушишь, не убьешь, поэтому я все-таки высказываю Олегу свои соображения на тему перспективы получить в его лице в ближайшем будущем мастера исторического романа. По крайней мере есть историки, которых читать невероятно интересно. Например, незабвенный Василий Ключевский. Наш герой разделяет мнение о Ключевском как о прекрасном рассказчике, который явил читателю не только историческую хронологию, но и увлекательный сюжет, написанный живым языком, и добавляет, что, по воспоминаниям современников, ученый был потрясающим лектором. Однако объективность такова, что, как бы тебе ни мечталось, при работе с историческими источниками всякая художественность исключена.

Говорить с учителем и не затронуть тему детского восприятия тех или иных исторических событий было бы досадным упущением, и мы решили попытаться найти ответы на непростые вопросы современности.

— Олег, вы работаете с подростками, а в этом возрасте сильны протестные настроения. Как преподнести исторические события, не вызывая у детей отчуждения от истории своей страны?

— Не стоит навязывать свою точку зрения. Если говорить о пересмотре истории, то это общая тенденция. Сегодня каждый ребенок так или иначе вовлечен в широкое информационное поле, он из Интернета получает больше информации, чем дает ему учитель. Естественно, получая информацию, он приобретает ту или иную точку зрения. Моя задача не настоять на определенной точке зрения, а предоставить возможность ознакомиться с тем, что по этому поводу думают ученые. Сочинительством пусть занимаются фрилансеры, а у педагога есть достижения современной науки. С такими модными вещами, как развенчание мифа, дети сами столкнутся в Сети, а мне нужно, чтобы у них был объективный, научный взгляд, благодаря которому они смогут провести сравнение и понять, где развенчание мифа, а где его создание. При этом доказывать что-то, читать нравоучения бессмысленно. Думаю, любое воспитание, образование должно быть действенным, практичным, это должна быть возможность самому узнать, изучить. Можно, конечно, каждый день ходить по аудитории и говорить, что люди должны любить свою Родину, но человек такое существо, которое, если говорят, что он что-то должен, начинает это активно отвергать. Поэтому в декларированной форме обучать нельзя. Эффективнее собрать детей и отвести на экскурсию по городу или поехать с ними в другой город, как практикуется у нас в гимназии. Ребята своими глазами видят культурное богатство, и отсюда формируется отношение к Родине, к ее культурному наследию.

— А вы в подростковом возрасте все принимали в нашей истории?

— Был в начале XX века такой замечательный политик, как Павел Милюков. Его учителем на историческом факультете был Василий Ключевский. Когда Милюков написал одну из своих работ, его наставник сказал свою знаменитую фразу: «Вы больше политик, чем историк». Связано это с тем, что те или иные исторические факты можно рассматривать с идеологической точки зрения, и тогда что-то тебя будет раздражать, и ты будешь рьяно доказывать, что этого не было. Историк — это не политик и не идеолог, он ученый, он всегда стремится к объективности. Поэтому я в истории никогда не испытывал такой диссонанс.

— Этому подходу «учись учиться» вас учили или это приобретенное?

— Все мы родом из детства, и невозможно переоценить то влияние, которое оказывает на тебя семья. У меня мама была именно таким человеком, хотя и не была учителем. Она давала мне задания для самостоятельного решения, которые были «написаны»... на паласе. Он был весь в квадратиках и помогал увлекательно освоить счет.

И, безусловно, учителя, которые меня учили в замечательной славянской гуманитарно-эстетической школе-гимназии №20 г. Чимкента (Республика Казахстан). Все они придерживались принципа: дать попробовать самостоятельно узнать, понять. Теперь я применяю все накопленное.

— А ребята подкидывают идеи применения новых приемов?

— Да, присмотревшись к ребятам, я, например, ввел использование смартфонов на уроке. Однажды я понял, что с гаджетами не нужно бороться, а нужно их использовать в качестве помощника. И сейчас мы это успешно применяем.

Еще один новый прием связан с соцсетями. Когда рассказываешь о каком-то историческом событии, подчас замечаешь, что ребята не воспринимают это, потому что живут в другом времени, по-другому общаются, у них другие понятия, слова. Поэтому я предоставляю возможность использовать их форму общения, раскрывая то или иное историческое событие. Допустим, при подготовке к уроку на тему международных отношений накануне Великой Отечественной войны нужно создать страницу ВКонтакте Чемберлена, Гитлера.

Вообще перемещение во времени в голливудских фантастических фильмах наделяет героев способностью предполагать, каким будет будущее и почему оно будет таким. А историки и без режиссеров и сценаристов именно таким даром футуровзгляда и обладают. Потому что история как наука имеет много функций, в том числе и прогностическую.

Поскольку наш герой — педагог, то естественным было попросить его выступить в роли провидца образования. Олег согласился, и вот что он увидел в магическом кристалле исторической перспективы.

— Мне очень нравится современная тенденция совмещения традиций и инноваций. Не забывая традиций, развиваться и идти вперед — вот выстроенный сюжет будущего образования, который кажется очень важным. В будущем это станет еще более актуальным, потому что общество без знания своей истории обречено на гибель, так говорил уже много раз упомянутый Ключевский. Тем более что в российском образовании очень много прекрасных традиций. Например, история земского учительства. Это были великие романтики, которые верили в силу просвещения, несли просвещение в народ. Мне кажется, если образ земского учителя как замечательная русская традиция сохранится, то, думаю, будут развиваться личностный подход, индивидуализация образования, дифференцированный способ обучения в рамках одного класса, когда работаешь с одаренными и менее одаренными детьми.

Наверняка найдутся те, кто не поверит, но когда Олег «глядел в будущее», на меня тоже снизошло озарение. Легкое такое, но абсолютно ясное. Оказалось, что тот, кто мечтал посвятить себя истории как науке, кто любил ее и был ею любим и мог бы счастливо нырнуть в глубины диссертационных работ, пришел в школу и встал у учительского стола. Чтобы поделиться счастьем обладания знаний. Так кто этот учитель, если не настоящий романтик?

Я знаю его имя. И, думаю, вы тоже.